Маленькие женщины ebook

Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»

2019

ISBN 978-617-12-6423-6 (epub)

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Перевод с английскогоАнатолия Михайлова

В оформлении обложки использована картинаДж. Г. Лоримера«Полет ласточек»

Дизайнер обложкиIvanovITCH

Электронная версия создана по изданию:

У кожній з юних сестер Марч було щось особливе. Серйозна, як на свій вік, красуня Маргарет, завжди весела Джо, добросерда Бет і чарівлива Емі. Вони стали одна для одної міцною опорою і підтримкою, коли їхній батько пішов на війну. Усі радощі ділили на чотирьох. Усі прикрощі — теж. Але безтурботне дитинство змінюється дорослими проблемами й почуттями. І не все вже можна поділити на чотирьох. Особливо коли мова йде про кохання — перше й палке, спокусливе і п’янке…

Олкотт Л. М.

О-54 Маленькие женщины : роман / Луиза Мэй Олкотт ; пер. с англ. А. Михайлова.— Харьков : Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2019. — 576 с.

ISBN 978-617-12-4763-5

В каждой из юных сестер Марч было что-то особенное. Серьезная не по годам красавица Маргарет, неунывающая Джо, добросердечная Бет и очаровательная Эми. Они стали друг для друга крепкой опорой и поддержкой, когда ихотец отправился на войну. Все радости делились на четырех. Все горести — тоже. Но беззаботное детство сменяется новыми взрослыми проблемами и чувствами. И не все уже можно поделить на четырех. Особенно если речь идет о любви — первой и пылкой, манящей и опьяняющей…

УДК 821.111

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2019

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление,2019

Часть первая

Глава первая

— Нет, Рождество безподарков — это не Рождество, — лежа на ковре, жалобнопротянула Джо.

— Как плохо быть бедной! — вздохнула Мег, окидываявзглядом свое старое платье.

— Это нечестно — когда у однихдевочек много красивых вещей, а у других вообще ничего нет,— обиженно шмыгнув носом, подхватила малышка Эми.

— Зато у насесть папа и мама и мы все есть друг удруга, — с довольным видом возразила из своего угла Бет.

Приэтих словах четыре юных личика, на которых играли отблески пламени,просветлели, но тут же омрачились вновь, когда Джо уныло заявила:

— Папы нет и не будет еще долго.

Она недобавила: «Быть может, вообще никогда», — хотя каждая подумала именнооб этом, вспоминая отца, находящегося сейчас далеко отсюда, там, гдешли бои.

Несколько мгновений все молчали, а потом Мег заговорила ужесовсем другим тоном:

— Вы знаете, почему мама предложила недарить друг другу подарков на это Рождество. Зима обещает бытьнелегкой для всех. Мама полагает, что мы не должны тратитьденьги на всякие глупости, в то время как наши мужчинытерпят лишения на войне. От нас мало что зависит, нои мы можем пожертвовать тем немногим, что имеем, причем должнысделать это с радостью. Боюсь только, что это выше моихсил. — И Мег горестно покачала головой, представляя себе красивыевещи, иметь которые ей так хотелось.

— Не думаю, что тамалость, которую мы можем истратить на подарки, что-либо изменит. Укаждой из нас есть всего лишь по одному доллару. Врядли мы так уж сильно поможем армии. Я согласна неожидать ничего от мамы или от вас, зато по-прежнему хочукупить себе «Ундину» и «Синтрама»1. Я давно об этоммечтала, — сообщила Джо, которая была заядлым книгочеем.

— А ясобиралась потратить свой доллар на новые ноты, — призналась Бетсо вздохом, таким тихим, что его расслышали лишь каминная щеткада крюк для чайника.

— А я куплю себе новую коробкуцветных карандашей. Без них я как без рук, — решительнозаявила Эми.

— Мама ни словом не обмолвилась по поводу нашихденег; она не желает, чтобы мы чем-нибудь жертвовали. Давайте купимто, что хочется каждой из нас, и устроим маленький праздник.Полагаю, своим тяжким трудом мы это заслужили! — выпалила Джо,окидывая взглядом задники своих туфель.

— Я так уж точно. Зналибы вы, каково это — каждый день учить этих несносныхдетей, тогда как на самом деле мне хочется остаться домаи побездельничать, — жалобно произнесла Мег.

— Тебе далеко не тактяжело, как мне! — воскликнула Джо. — Хотела бы япосмотреть, как бы тебе понравилось часами сидеть со вздорной исуетливой старухой, которая не дает никому ни минуты покоя, вечновсем недовольна, да еще и изводит тебя до такой степени,что ты готова бежать от нее куда глаза глядят.

— Конечно,жаловаться нехорошо, но мне думается, что самая гадкая работа насвете — это мыть посуду и прибираться. От этого уменя портится характер, а руки становятся деревянными и я немогу сыграть ни одной гаммы. — Бет взглянула на своиладошки с загрубевшей кожей и так громко вздохнула, что насей раз этот звук услышали все присутствующие.

— Мне приходится тяжелеевсех! — вскричала Эми. — Вам-то не нужно ходить вшколу и общаться с этими задаваками-девчонками, которые ябедничают, если тыне выучишь уроки, и смеются над твоими платьями, и клеймяттвоего отца, если он не богат, и потешаются над твоимносом, если он неправильной формы.

— Наверное, ты хотела сказать не«клеймят твоего отца», а «клевещут на твоего отца». Ведь папа— не банка с солеными огурцами, — со смехом заметилаДжо.

— Я сказала именно то, что хотела сказать, и вовсене обязательно надо мной издеваться. Необходимо расширять свой словарный припас ииспользовать правильные слова, — с достоинством возразила Эми.

— Не ссорьтесь,девочки. Джо, разве тебе не хотелось бы, чтобы у насбыли деньги, которые потерял папа, когда мы были маленькими? Господибоже мой! Какими бы счастливыми и добрыми мы были, еслибы беды обошли нас стороной! — воскликнула Мег, которая помнилалучшие времена.

— Да ведь ты сама совсем недавно говорила, чтомы живем намного счастливее тех же Кингов, которые все времядерутся и безобразничают, несмотря на все свое богатство.

— Так иесть, Бет. И я до сих пор так думаю. Пустьмы вынуждены трудиться в поте лица, зато нам хорошо ивесело вместе, да и вообще мы — славная компания, каксказала бы Джо.

— Джо часто использует ужасные слова! — заметилаЭми, с упреком покосившись на долговязую сестру, простершуюся на ковре.

Татут же села, сунула руки в карманы и принялась насвистывать.

—Перестань, Джо. Ты ведешь себя как мальчишка!

— Совершенно верно.

— Япрезираю грубых, невоспитанных девочек!

— А я ненавижу жеманных задавак!

— Какславно уживаются птенцы в одном гнезде, — насмешливо пропела Бет,скорчив такую смешную рожицу, что оба резких, пронзительных голоса смягчились.

В конце концов все завершилось смехом и перебранка прекратилась.

— Честноеслово, девочки, так нельзя, — заявила Мег и на правахстаршей сестры принялась читать нотацию: — Ты уже достаточно взрослая,Джозефина; тебе пора забыть о мальчишеских выходках и вести себядостойно. Когда ты была маленькой, на это никто не обращалвнимания, но теперь ты выросла, уже укладываешь волосы в прическу,и потому тебе не следует забывать о том, что ты— юная леди.

— Ничего подобного! А если я и становлюсьею оттого, что собираю волосы на затылке, то уж лучшея буду заплетать их в косички до тех пор, покамне не исполнится двадцать! — воскликнула Джо, срывая с головысеточку, и густые каштановые волосы водопадом обрушились ей на плечи.— Мысль о том, что я должна повзрослеть, превратиться вмисс Марч, носить длинные платья и выглядеть надутой как индюк,мне ненавистна! С меня хватит и того, что я —девчонка, а ведь мне нравятся игры мальчиков, их дела иманеры! Как я жалею о том, что не родилась однимиз них! Особенно теперь, когда мне до смерти хочется отыскатьпапуи сражаться с ним плечом к плечу. А вместоэтого я вынуждена сидеть дома и вязать, будто какая-то дряхлаястаруха!

И Джо с такой силой тряхнула синим солдатским чулком, чтоспицы застучали, словно кастаньеты, а моток пряжи покатился по комнате.

—Бедная Джо! Увы, тут уж ничего не поделаешь. Довольствуйся тем,что твое имя произносят на мальчишеский лад и воспринимают тебякак братика для всех нас, девчонок, — сказала Бет ипогладила сестру по ершистой головке рукой, которая была очень нежной,несмотря на мытье посуды и бесконечную уборку.

— Что же дотебя, Эми, — подхватила Мег, — ты и так чересчурпривередлива и чопорна. Сейчас смотреть на твои ужимки просто смешно,но помяни мое слово: если так пойдет и дальше, тывырастешь маленькой жеманной гусыней. Мне нравятся твои утонченные манеры иизысканная речь, особенно когда ты нестремишься выглядеть элегантной. Однакотвои нелепые словечки ничуть не лучше вульгаризмов и жаргонизмов Джо.

—Если Джо — сорванец, а Эми — гусыня, то ктоже, по-твоему, я? — спросила Бет, явно напрашиваясь на комплимент.

—Ты просто лапочка, — ласково отозвалась Мег, и никто непосмел ей возразить, ведь Мышка была всеобщей любимицей.

Поскольку юным читателямнаверняка интересно, как выглядят наши героини, мы воспользуемся случаем идадим общее представление о четырех сестрах, которые сидели и вязалив сгущающихся декабрьских сумерках. За окнами тихо падал снег, ав очаге жизнерадостно потрескивали поленья. Комната выглядела уютной, хотя ковервыцвел и поблек, а мебель была довольно простой и незамысловатой.На стенах висела пара картин, которые радовали глаз, стенные нишибыли заполнены книгами, на подоконниках цвели хризантемы и «роза Христа»2— в общем, в доме царила приятная атмосфера покояи умиротворения.

Маргарет, старшей из сестер, уже исполнилось шестнадцать. Она быланастоящей красавицей — пухленькая, большеглазая, с копной мягких светло-каштановых волос,полными губками и белыми ручками, которыми она очень гордилась.

ПятнадцатилетняяДжо отличалась высоким ростом и хрупким телосложением; у нее быласмуглая кожа. Девушка походила нажеребенка; складывалось впечатление, что онане знает, куда девать свои длинные руки и ноги. Вочертаниях ее губ сквозили твердость и даже упрямство; носик былмаленьким и забавным. Острые серые глаза все подмечали, и вних отражалось то ожесточение, то веселье, то задумчивость. Единственным украшениемДжо были длинные густые волосы, которые она собирала в пучок,чтобы они ей не мешали. А еще у нее былисутулые плечи, крупные ладони и ступни. Джо довольно небрежно одеваласьи держалась скованно, как это свойственно девушкам, которые быстро превращаютсяв женщин и которым эти перемены совсем не нравятся.

Элизабет,или Бет, как величали ее домашние, было тринадцать. Это быларозовощекая девушка с ясными глазами и гладкими волосами, застенчивая, робкая;с ее лица не сходило умиротворенное выражение. Отец называл ее«Маленькая Мисс Безмятежность», и это прозвище прекрасно ей подходило: создавалосьвпечатление, будто Бет живет в собственном счастливом мирке, покидая еголишь для того, чтобы встретиться с теми, кому она доверялаи кого любила.

Впрочем, главной у них была Эми, младшая;по крайней мере, сама она считала именно так. Настоящая Снегурочкас голубыми глазенками и золотистыми вьющимися волосами, ниспадавшими на плечи,стройная и прозрачно-светлая, онавсегдавела себя как юная леди,которая помнит о правилах хорошего тона.

Что же до характеровчетырех сестер, мы предоставим читателю самому судить об этом.

Часы пробилишесть; подметя золу возле очага, Бет поставила рядом с ниммамины домашние туфли, чтобы они согрелись. Каким-то непостижимым образом видстарой обуви оказал на девушек благотворное воздействие: он означал скороепоявление матери, и они приободрились. Мег прервала нотации и зажглалампу, Эми, не дожидаясь особого приглашения, выбралась из глубокого кресла,а Джо, забыв об усталости, селаи наклонилась, чтобы пододвинутьтуфли поближе к огню.

— Они совсем износились. Маме нужна новаяпара.

— Я собиралась купить ей новые домашние туфли на свойдоллар, — сообщила Бет.

— Чур, это сделаю я! — запротестовалаЭми.

— Я — старшая… — начала было Мег, но еерешительно прервала Джо:

— Теперь, когда нет папы, единственный мужчинав семье — это я, и потому туфли для мамыкуплю я, ведь он просил меня позаботиться о ней вего отсутствие.

— Вот что я вам скажу, — произнесла Бет,— пусть каждая из нас подарит маме что-нибудь на Рождество,а мы сами уж как-нибудь обойдемся без подарков.

— Ты —умница, дорогуша! — воскликнула Джо. — И что же мыей подарим?

Сестры ненадолго задумались, подойдя к этому вопросу со всейсерьезностью, а потом Мег провозгласила с таким видом, словно этуидею подсказало ей созерцание собственных рук:

— Я куплю ейперчатки.

— Армейские башмаки, лучшие, какие только можно приобрести за деньги!— выпалила Джо.

— Несколько подрубленных носовых платков, — произнесла Бет.

—Я подарю маме флакон одеколона. Он ей нравится, да истоит недорого, так что мне останется еще кое-что на карандаши,— сказала Эми.

— И как мы все это вручим? —осведомилась Мег.

— Сложим подарки на столе, а потом попросим мамувойти в комнату и развернуть пакеты, — ответила Джо. —Помните, как мы делали это на наши дни рождения?

—Мне всегда было страшно с короной на голове садиться вкресло, а потом смотреть, как вы входите в комнату, чтобывручить мне подарки и поцеловать, — призналась Бет, подрумянивая надогнем гренок к чаю, а заодно и свое личико. —Нет, мне нравятся знаки внимания и поцелуи, но то, каквы сидите и смотрите на меня, пока я разворачиваю пакеты,повергает меня в ужас…

— Пусть мама думает, что мыпокупаем подарки для себя, а потом мы сделаем ей сюрприз.Но за покупками надо идти уже завтра после полудня, Мег.Нам ведь еще предстоит отрепетировать рождественское представление, — сказала Джо;она поднялась с пола и теперь с важным видом расхаживалапо комнате, заложив руки за спину и задрав нос кпотолку.

— Пожалуй, я сыграю свою роль в последний раз. Яуже слишком взрослая для подобных забав, — заметила Мег, вдуше которой веселые переодевания по-прежнему вызывали ребяческий восторг.

— А вотя уверена, что ты ни за что не откажешься идальше шествовать по сцене в длинном белом платье, распустив волосыи надев драгоценности из золотистой бумаги. Ты — лучшая актрисаизо всех нас, и, если покинешь сцену, это будет означатьконец всему, — сказала Джо. — А теперь давайте репетировать.Иди-ка сюда, Эми; притворись, будто падаешь в обморок, а тоты прямо как деревянная.

— Ничего не могу с собой поделать.Я еще ни разу не видела, как падают в обморок,а ходить в синяках мне совсем не хочется, особенно когдая смотрю на то, как ты валишься на пол. Возможно,мне удастся аккуратно присесть, а затем прилечь. А если нет,то я притворюсь, будто лишилась чувств, и упаду в кресло.И пусть Гуго грозит мне пистолетом, мне все равно, —огрызнулась Эми, которая была начисто лишена актерских талантов, но принималаучастие в представлении, потому что была достаточно маленькой для того,чтобы ее, кричащую и брыкающуюся, мог унести на плече главныйзлодей.

— Делай, как я тебе говорю. Стисни руки вот так,перед грудью, и нетвердой походкой иди в дальний угол, причитая:«Родриго, спаси меня! Спаси!» — И Джо тут же продемонстрировала,что нужно делать, испустив мелодраматический вопль, от которого у присутствующихпо коже пробежали мурашки.

Эми последовала ее примеру, но руки передсобой выставила совершенно неестественно; походка у нее получилась неровной, каку марионетки, да и «о-ох!» она выкрикнула так, словно укололасьбулавкой, а не терзалась душевной болью и страданиями.Джо испустиластон отчаяния, Мег громко расхохоталась. У Бет подгорел гренок, покаона с интересом наблюдала за происходящим.

— Все репетиции насмарку!Но все-таки, когда придет время, постарайся сыграть как можно лучшеи не вини меня, если зрители начнут смеяться. Теперь твояочередь, Мег.

Далее события развивались вполне благополучно. Дон Педро бросил вызовцелому миру, прочитав речь, изложенную на двух страницах, и ниразу не сбившись. Хейгар, ведьма, пробормотала жуткое заклинание над котлом,в котором варились жабы, и оновозымело страшное действие. Родригомужественно разорвал сковывавшие его кандалы, а Гуго умер от угрызенийсовести и мышьяка, заходясь диким хохотом: «Ха! Ха!»

— Что ж,намного лучше, чем раньше, — заявила Мег, когда умерший злодейсел и принялся потирать ушибленные локти.

— Просто диву даюсь, Джо,как тебе удается писать и ставить такие замечательные вещи. Тыу нас прямо Шекспир! — воскликнула Бет, которая твердо верилав то, что ее сестры наделены прямо-таки необыкновенными талантами.

— Несовсем, — скромно отозвалась Джо. — Я действительно считаю, что«Проклятие ведьмы», трагедия-опера, неплоха, но мне бы хотелось попробовать себяв «Макбете», если бы только мы сумели придумать потайной ходдля Банко. Я всегда мечтала сыграть убийцу. «Что в воздухея вижу пред собою? Кинжал, измышленный воображеньем?»3— тутже пробормотала она, выразительно закатывая глаза и хватая руками воздух,как делали знаменитые трагики, выступление которых она видела.

— Нет, этовилка для поджаривания гренок, на которую вместохлеба нанизана туфлямамы. Театральные подмостки Бет! — вскричала Мег, и репетиция завершиласьдружным взрывом хохота.

— Приятно видеть вас в столь веселом расположениидуха, — прозвучал с порога радостный голос, и актеры вместесо зрителями обернулись, дабы приветствовать высокую даму, на лице которойбыли написаны материнская забота и любовь.

Хоть ее наряд ине отличался особой элегантностью, вид у этой женщины был весьмаблагородный, и девочки сочли, что серая накидка и старомодная шляпкаукрашают лучшую маму на свете.

— Ну, дорогие мои, как прошелсегодняшний день? У меня было очень много дел, надо былоприготовить на завтра посылки, и потому прийти домой на обедя не успела. К нам никто не заходил, Бет? Кактвое самочувствие, Мег? Джо, судя по твоему виду, ты усталадо смерти. Иди и поцелуй меня, малышка.

Перемежая свои действия расспросами,миссис Марч сняла промокшую одежду, надела теплые домашние туфли и,опустившись в удобное глубокое кресло, привлекла к себе на колениЭми, готовясь сполна насладиться самыми счастливыми минутами переполненного заботами дня.Девочки засуетились вокруг, пытаясь создать уютную, теплую атмосферу, причем каждаяпо-своему. Мег принялась накрывать стол для чаепития, Джо принесла дроваи расставила стулья, со звоном роняя и переворачивая все, кчему прикасалась. Бет спокойно и деловито сновала между гостиной икухней, а Эми раздавала указания, сложив руки на коленях.

Когда жевсе они расселись вокруг стола, миссис Марч, сияя от радости,сообщила:

— А у меня есть для вас подарок.

Быстрые светлыеулыбки подобно лучикам солнца осветили лица сидящих за столом. Бетзахлопала в ладоши, позабыв о том, что держит в рукахпеченье, а Джо с криком отбросила в сторону салфетку:

—Письмо! Письмо! Три раза «ура!» нашему папе!

— Да, я получилазамечательное длинное письмо. Папа здоров и надеется, что переживет зимукуда лучше, нежели мы опасались. Он поздравляет нас с Рождеством,а вам, девочки, передает особенное послание, — сказала миссис Марчи похлопала себя по карману с таким видом, словно таму нее лежало настоящее сокровище.

— Поскорее доедай! Не засни надтарелкой, Эми! — воскликнула Джо, чуть не поперхнувшись чаем иуронив гренку маслом вниз прямо на ковер: девушке не терпелосьпоскорее добраться до главного угощения.

Бет перестала есть и тихонько забиласьв укромный уголок в предвкушении чуда, терпеливо ожидая, пока остальныезакончат ужинать.

— Думаю, папа поступил просто замечательно, отправившись на войнукапелланом, пусть он и не подлежал призыву из-за возраста ислабого здоровья, — с теплом в голосе сказала Мег.

— Развене говорила я вам, что хочу отправиться на фронт барабанщикомили маркитант… как он там называется? Да хоть сестрой милосердия,лишь бы быть рядом с папой и помогать ему! —с надрывом вскричала Джо.

— Наверняка не очень-то приятно спать впалатке, есть невкусную еду и пить из оловянной кружки, —вздохнула Эми.

— А когда он вернется домой, мамочка? — сдрожью в голосе осведомилась Бет.

— Еще не скоро, родная, развечто если заболеет. Папа останется на фронте и будет честноисполнять свои обязанности так долго, как только сможет, и мыне станем просить его, чтобы он вернулся раньше, чем этобудет возможно. А теперь идите сюда и послушайте, что онпишет.

Они все придвинулись к огню. Мать сидела в большом кресле,Бет примостилась у ее ног, Мег и Эми устроились наподлокотниках, а Джо встала позади кресла, где никто не смогбы разглядеть обуревавших ее чувств, если письмо окажется слишком трогательным.В эти нелегкие времена редкое послание с фронта не бралоза душу, особенно если его отправлял отец. Что же доэтого письма, то в нем почти ничего не говорилось отяготах, которые пришлось перенести мистеру Марчу, об опасностях, с которымион столкнулся, или о тоске по дому, с которой онборолся. Нет, его послание было бодрым и жизнерадостным, полным надежды,описаний веселых сценок из лагерной жизни и военных новостей, илишь в самом конце отправитель позволил себе выразить отцовскую любовьи желание поскорее увидеть своих маленьких девочек, оставшихся дома.

— «…передайдочерям, что я очень их люблю, и поцелуй за меня.Скажи, что я думаю о них каждый день и молюськаждую ночь; их привязанность служит мне единственной отрадой и утешением.Пройдет еще целый год, прежде чем мы увидимся, и это— очень долго, но напомни девочкам, что трудиться нужно иво время ожидания, дабы не пропали напрасно даже эти нелегкиедни. Я знаю, наши дочери помнят все, что я имговорил. Они будут дарить тебе свою любовь, честно исполнят свойдолг, храбро сразятся со своими злейшими врагами и покроют себятакой славой, что, вернувшись, я буду еще сильнее гордиться своимималенькими женщинами и любить их».

На этом месте присутствующие дружнозашмыгали носами. Джо ничуть не стыдилась огромной слезы, сорвавшейся скончика ее носа, а Эми не обратила внимания на то,что ее кудряшки растрепались; она спрятала лицо у матери нагруди и всхлипнула:

— Какая же я все-таки эгоистка! Но,честное слово, я постараюсь стать лучше, чтобы не разочаровать папу.

—Как и все мы, — дрожащим голосом подхватила Мег. —Я слишком много думаю о собственной внешности и не оченьлюблю работать, но обещаю исправиться.

— А я постараюсь стать той,кем он так любит меня называть — маленькой женщиной. Перестанугрубить и хулиганить и попробую исполнять свой долг здесь, ане мечтать о том, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте,— произнесла Джо, думая о том, что сохранять самообладание, сидядома, гораздо труднее, чем сразиться с парой-другой мятежников на Юге.

Бетничего не сказала, лишь смахнула слезы синим солдатским чулком и,исполняя свои прямые обязанности, с новыми силами принялась за вязанье,чтобы не терять временизря; мысленно она пообещала себе, чтостанет такой, какой хочет увидеть ее отец, когда год придетк своему завершению и он вернется домой.

Молчание, воцарившееся после словДжо, нарушил жизнерадостный голос миссис Марч:

— А помните, каквы играли в «Путешествие пилигрима в Небесную Страну»4, когдабыли маленькими? Вы были в восторге, когда я привязывала вамна спину котомки — полотняные мешочки для лоскутков, давала шляпки,посохи и бумажные свитки, а потом вы странствовали по дому,начиная с подвала, который олицетворял Разрушенный Город, и поднимаясь всевыше и выше, на чердак, где строили свой Град Небесный.

—Да, это было здорово, особенно когда нужно было пройти мимольвов, сразиться с Аполлионом и миновать Долину эльфов, — сказалаДжо.

— А мне больше всего нравилось бросать свитки и смотреть,как они катятся вниз по лестнице, — заявила Мег.

— Авот я помню только, что боялась подвала и темного входа,зато мне очень нравились сладкие пирожки, которые мы ели начердаке, запивая их молоком. Не будь я слишком взрослой длятаких вещей, я, пожалуй, с удовольствием поиграла бы в пилигримовснова, — призналась Эми, которая была уже в зрелом возрасте(ей исполнилось целых двенадцать лет) и начала поговаривать о том,что пора бы отказаться от детских забав.

— Для таких игрникогда не бывает слишком поздно, дорогая: все мы так илииначе принимаем в них участие время от времени. Наша ноша— здесь, дорога лежит перед нами, а стремление к добродетелии счастью — тот ориентир, что укажет нам путь, которыйвыведет нас через преграды и ошибки к миру, который иесть подлинный Град Небесный. А теперь, мои маленькие пилигримы, давайте-каначнем сначала, и не понарошку, а всерьез, и посмотрим, чеговы сумеете добиться к тому времени, как отец вернется домой.

—Правда, мамочка? А где же наши котомки? — осведомилась Эми,начисто лишенная воображения.

— Вы только что рассказывали о своих ношах,все, за исключением Бет. Как мне представляется, у нее простонет таковой, — отозвалась мать.

— Нет, есть. Моя ноша —это посуда, тряпки и боязнь людей, а еще зависть ктем девочкам, у которых есть красивое фортепиано.

Котомка Бет показалась всемтакой забавной, что они уже готовы были рассмеяться, но благоразумновоздержались от этого, чтобы не обидеть сестру.

— Давайте начнем, —задумчиво протянула Мег. — Эта игра — всего лишь очереднаяпопытка сделать добро, и сказка может нам помочь, потому что,хоть мы и стремимся во всем быть примерными, ноша все-такибывает слишком тяжелой, и иногда мы готовы опустить руки.

— Нынчевечером мы угодили в Трясину Отчаяния, но тут пришла мамаи вытащила нас на сушу, как это сделала Помощьвкниге, — подхватила Джо, воодушевленная представившейся возможностью скрасить унылые тяготысвоих будней. — Однако нам нужно что-то вроде Свитка Устремлений,как у Христианина. Что скажете?

— Загляните рождественским утром каждаяк себе под подушку, и вы найдете там свой свиток,— ответила миссис Марч.

Сестры с оживлением принялись обсуждать новый план.Тем временем старая Ханна убирала посуду со стола, и вскорена нем появились четыре рабочие корзинки. Замелькали иглы — девушкипринялись подшивать простыни для тетушки Марч. Это было крайне скучноезанятие, но сегодня вечером никто не жаловался. Сестры согласились спредложением Джо разделить длинные швы на четыре части и, назвавэти отрезки Европой, Азией, Африкой и Америкой, дружно взялись задело, мимоходом обсуждая эти континенты.

В девять часов девушки закончили работуи, по обыкновению, спели хором, перед тем как лечь спать.Правда, никому из них, кроме Бет, не удавалось извлечь приятныезвуки из старого рояля, зато Элизабет умела очень нежно прикасатьсяк пожелтевшим клавишам, аккомпанируя их незатейливым песенкам. Голос у Мегбыл звонким, как звуки флейты, и они с матерью велиих маленький хор. Эми стрекотала, как сверчок, а Джо постояннопутала ноты, в самый неподходящий момент пуская петуха или срываясьна хрип, чем портила печальную или задумчивую мелодию. Впрочем, такбывало всегда, с того самого момента, как девочки начали издаватьпервые звуки…

— Свети, свети, маленькая звездочка…

Пение перед сном вошло уних в обычай, поскольку их мать была прирожденной певицей. Ееголос будил дочерей по утрам, когда она, заливаясь, словно жаворонок,занималась хозяйством, и его же они слышали перед сном, потомучто, даже повзрослев, не могли отказаться от старинной колыбельной.

Глава вторая

Серым рождественским утром Джо проснулась первой. У очага не висели чулки, и на мгновение девушка испытала острый уколразочарования, совсем как много лет назад, когда ее маленький чулочекупал на пол, потому что был слишком плотно набит конфетамии сладостями. Но потом Джо вспомнила обещание матери и, сунувруку под подушку, вытащила оттуда небольшую книгу в малиновой обложке.Маленький томик был ей прекрасно знаком: он содержал чудесную стариннуюисторию о лучшей из прожитых жизней, и Джо сочла, чтоон станет настоящим путеводителем для любого пилигрима, отправляющегося в долгоестранствие. Она разбудила Мег громким воплем: «С Рождеством!» и потребовала,чтобы та тоже поскорее заглянула под подушку. На свет божийявилась книга в зеленом переплете; внутри лежала такая же подписаннаяматерью открытка, как и у Джо, что в глазах девочекпридавало подаркам особую ценность. Вскоре проснулись Бет и Эми ипосле недолгой возни тоже обнаружили небольшие книжицы в серой иголубой обложках. Сестры уселись на постелях и стали переговариваться, авосток в это время наливался розовым светом пробуждающегося дня.

Несмотря натщеславие Маргарет, у нее была добрая и набожная натура, иэто оказывало подсознательное воздействие на ее сестер, особенно на Джо,которая нежно любила Мег и во всем ее слушалась, ведьсоветы старшей сестры были продиктованы исключительно любовью и заботой.

— Девочки,— серьезным тоном заговорила Мег, переводя взгляд с взлохмаченных волосДжо на две головки в ночных чепцах, застывшие чуть поодаль.— Мама хочет, чтобы мы прочли и запомнили Евангелие, апосему начинать нужно немедленно. Ранее мы были тверды в своейвере, но с тех пор, как папауехал и войнавыбила нас из колеи, о многом позабыли. Нет, конечно, выможете поступать так, как сочтете нужным, но лично я будудержать свое Евангелие на столе, вот здесь, и каждое утростану читать понемногу, потому что знаю — это пойдет мнена пользу и поможет пережить очередной день.

С этими словами Меготкрыла свою новую книгу. Джо обняла старшую сестру и, прижавшисьщекой к ее щеке, тоже принялась за чтение, причем ееживое личико выражало спокойную радость, что случалось довольно редко.

— НашаМег совершенно права! Эми, давай последуем примеру старших сестер. Япомогу тебе с незнакомыми словами, а Мег и Джо объяснятнам то, чего мы с тобой не поймем, — прошепталаБет, на которую красивые книги и пример старших сестер произвелинеизгладимое впечатление.

— Мне нравится, что у моей книги голубая обложка,— сообщила Эми, после чего в комнатах воцарилась тишина, нарушаемаялишь негромким шелестом переворачиваемых страниц.

В окна заглянули лучи зимнегосолнца; они коснулись склоненных головок и серьезных девичьих лиц, поздравляясестер Марч с наступившим Рождеством.

— А где же мама? —спросила Мег через полчаса, когда они с Джо торопливо спустилисьна первый этаж, дабы поблагодарить миссис Марч за подарки.

— Ктоее знает? — отозвалась Ханна. — К нам заглянулкакой-топопрошайка, и ваша матушка отправилась вместес ним, чтобы взглянуть,чем она может ему помочь. В жизни не встречала другойтакой женщины, которая бы с легкостью раздавала еду и питье,одежду и дрова.

Ханна появилась в их семье еще вту пору, когда родилась Мег, и все они считали еескорее другом, нежели служанкой.

— Думается мне, что мама скоро вернется,так что жарьте оладьи и готовьте остальное, — распорядилась Мег,оглядывая подарки для миссис Марч, сложенные в корзинку и толькои ждущие, чтобы в нужный момент их извлекли наружу. —А гдеже одеколон от Эми? — добавила она, необнаружив обещанного флакона.

— Эми забрала его минуту назад и унесла.Кажется, она собирается перевязать свой подарок ленточкой или еще как-нибудьукрасить, — ответила Джо, шагающая по комнате в новых армейскихбашмаках, дабы хоть немного их разносить.

— Как славно выглядят моиносовые платочки, не правда ли? Ханна постирала и выгладила ихпо моей просьбе, а вышивкой я украсила их сама, —похвасталась Бет, с гордостью глядя на неровные буквы, стоившие ейнемалых трудов.

— Какая прелесть! Нет, вы только посмотрите — онавышила «мама» вместо «миссис Марч»! — воскликнула Джо, взяв вруки один из платочков.

— Разве это неправильно? Мне показалось, чтотак будет лучше, потому что у Мег инициалы «М.М.», амне бы не хотелось, чтобы моими платочками пользовался кто-нибудь еще,кроме мамочки, — пояснила Бет, на лице которой отобразилось нешуточноебеспокойство.

— Все в порядке, дорогая. Тебе пришла в голову отличнаяи к тому же разумная мысль. Теперь никто ничего неперепутает. Я знаю, мама будет очень рада, — поспешила уверитьсестру Мег, метнув строгий взгляд на Джо и улыбнувшись Бет.

—А вот и мама. Прячьте корзинку, быстро! — воскликнула Джо,когда хлопнула входная дверь и в коридоре прозвучали чьи-то шаги.

Вкомнату торопливо вошла Эми; она смутилась, обнаружив, что ее поджидаютсестры.

— Где это ты была и что прячешь за спиной?— поинтересовалась Мег, немало удивленная тем, что лежебока Эми втакую рань уже успела побывать на улице.

— Не смейся надомной, Джо! Я вовсе не хотела, чтобы кто-нибудь узнал обэтом раньше времени. Я решила заменить маленький флакон на большойи отдала за него все свои деньги. Нет, правда, яочень стараюсь избавиться от эгоизма!

С этими словами Эми продемонстрировала сестрамизящный флакон вместо прежнего, дешевого; ее смирение и стремление проявлятьзаботу о других выглядели столь искренне, что Мег не выдержалаи обняла ее, Джо назвала «славным малым», а Бет подбежалак окну и выбрала самую красивую розу, чтобы украсить еюподарок младшей сестры.

— Понимаете, после всего, что я прочла иуслышала сегодня утром, мне стало стыдно за свой подарок, ипотому, едва успев встать с постели, я побежала в лавкуза углом и поменяла флакон, чему очень рада, ведь теперьмой подарок самый красивый.

Снова услышав, как хлопнула входная дверь, сестрыопять отправили корзинку под диван, а сами сели за стол,с нетерпением ожидая завтрака.

— Поздравляем тебя с Рождеством, мамочка! Пустьу тебя будет еще много праздников! Спасибо за книжки. Мынемного почитали и собираемся делать это каждый день, — наперебойзакричали девочки.

— С Рождеством, мои дорогие доченьки! Я рада,что вы сразу же приступили к делу. Надеюсь, вы неостановитесь на достигнутом. Но, прежде чем мы сядем за стол,я хочу вам кое-что сказать. Совсем недалеко отсюда лежит беднаяженщина с крошечным новорожденным ребеночком. Шестеро остальных детей теснятся наодной кровати, чтобы не замерзнуть, поскольку дров, чтобы растопить очаг,в этом доме нет. У них совсем не осталось еды,и старший из мальчиков пришел сюда, чтобы сообщить мне, чтоони страдают от голода и холода. Вы согласны отдать имсвой завтрак в качестве рождественского подарка?

Девочкам ужасно хотелось есть, ведьони ждали завтрака уже целый час, и на мгновение застолом воцарилось молчание, но лишь на мгновение, поскольку в следующуюсекунду Джо порывисто воскликнула:

— Я так рада тому, чтоты пришла раньше, чем мы сели за стол!

— Можно япойду с тобой и помогу тебе отнести угощение бедным маленькимдеткам? — с надеждой спросила Бет.

— Я возьму сливки иоладьи, — подхватила Эми, героически отказываясь от блюд, которые любилабольше всего на свете.

Мег уже заворачивала горшок с гречневой кашейи складывала хлеб на большую тарелку.

— Я так и думала,что вы согласитесь, — с довольной улыбкой сказала миссис Марч.— Предлагаю вам всем пойти и помочь мне. Когда мывернемся, то позавтракаем гренками с молоком, а упущенное наверстаем заобедом.

Вскоре все было готово и они отправились в путь. Ксчастью, было еще рано, да и шли они переулками, такчто заметили их немногие, и потому над странной процессией некомубыло посмеяться.

Они увидели бедную, голую, унылую комнату с разбитыми окнами,холодным очагом и истертым до дыр постельным бельем, больную женщину,плачущего младенца и жалкую кучку бледных голодных детишек, укрывшихся старымлоскутным одеялом в тщетной попытке согреться.

Описать, с каким восторгом уставилисьна гостей огромные глазенки, как счастливо улыбнулись посиневшие губы, былорешительно невозможно.

— Ах,mein Gott!5К нам пожаловали добрые ангелы!— прошептала бедная женщина и расплакалась от радости.

— Да уж,ангелы в накидках и варежках, — проворчала Джо, и вседружно рассмеялись.

Спустя несколько минут и впрямь стало казаться, будто вэтот дом пожаловали добрые духи. Ханна принесла дрова, развела огоньв очаге и заткнула дыры в окнах старыми шляпами исобственной накидкой. Миссис Марч напоила больную женщину чаем и накормилаее жидкой кашей, а затем перепеленала младенца — стакой нежностью, как будто это был ее собственный ребенок. Темвременем девочки накрыли на стол, усадили детей у огня истали кормить их, как голодных птенцов, весело болтая и пытаясьпонять их забавный ломаный английский.

—Das ist gut! Die Engel-kinder!6— восхищенно восклицали бедняжки, утоляя голод и согревая посиневшие от холодаручонки у жаркого огня.

Прежде сестер никто не называл ангелочками,и это сравнение им польстило, особенно Джо, которую считали сорванцомчуть ли не с рождения. Словом, все остались довольны завтраком,хоть сестры Марч к нему так и не притронулись. Вконце концов они ушли, оставив после себя тепло и уют,и думается мне, что во всем городе не сыскать былодругих таких людей, которые чувствовали бы себя счастливыми оттого, чтоотказались от завтрака, удовлетворившись в рождественское утро хлебом и молоком.

—Вот что значит «возлюби ближнего своего как самого себя»7.Знаете, мне это нравится, — заявила Мег, когда сестры сталираскладывать подарки для матери, пользуясь тем, что она поднялась наверх,чтобы собрать одежду для бедных Хуммелей.

Зрелище получилось не слишком эффектное,но несколько маленьких свертков буквально излучали искреннюю любовь, а высокаяваза с алыми розами, белыми хризантемами и вьющейся лозой, стоявшаяпосередине стола, придавала ему изысканный, элегантный вид.

— Она идет! Играй,Бет! Эми, открывай двери! Троекратное поздравление маме! — крикнула Джо,пританцовывая от нетерпения.

Мег направилась навстречу матери, чтобы усадить еена почетное место.

Бет сыграла веселый марш, Эми распахнула двери настежь,и Мег с величайшим достоинством выступила в роли эскорта. МиссисМарч была удивлена и тронута; ее глаза наполнились слезами, когдаона рассматривала подарки и читала коротенькие записочки, которые к нимприлагались. Новые домашние туфли были тут же надеты, носовой платок,изрядно сбрызнутый одеколоном Эми, отправился в карман, роза красовалась нагруди, а чудесные перчатки пришлись как раз впору.

Действо сопровождалось громкимсмехом, поцелуями и шутками в простой, но исполненной любви манере,благодаря которой эти скромные домашние празднества бывают столь приятными иих так сладостно вспоминать впоследствии.

После все взялись за дело.

Утренняяблаготворительность и поздравления отняли столько времени, что остаток дня былполностью посвящен подготовке к вечерним торжествам. Слишком юные для того,чтобы часто бывать в театре, и недостаточно состоятельные, чтобы позволитьсебе дорогой реквизит для частных представлений, девочки пустили в ходсмекалку. Недаром говорят, что голь на выдумку хитра. Сестры Марчсделали все необходимое собственными руками.Некоторые поделки получились весьма изящными:гитары из папье-маше; старинные лампы, изготовленные из старых масленок,обернутыхсеребряной бумагой; роскошные мантии, скроенные из старых простыней и переливающиесяжестяными кружочками, вырезанными из консервных банок; доспехи, украшенные драгоценными камнями,сделанными из тех же жестянок. Большая комната превратилась в местошумного веселья.

Представители сильной половины рода человеческого к участию в представлениине допускались, и потому Джо, к своему огромному удовольствию, исполняламужские роли, с невероятным наслаждением облачаясь в желтовато-коричневые кожаные сапоги,подаренные ей одним хорошим другом, который знал, что в каждойженщине скрыта актриса. Упомянутые сапоги, старая рапира и камзол сразрезами по бокам, который однажды запечатлел на картине некий художник,были главными сокровищамиДжо и принимали участие во всех постановках.Состав труппы был ограничен, и двое ведущих актеров играли несколькоролей одновременно, за что, несомненно, заслуживали уважения: им приходилось разучиватьпо три-четыре роли, менять костюмы и руководить остальными. Впрочем, этоможно было счесть превосходной тренировкой памяти, безобидным развлечением, требовавшим темне менее долгих часов усердной работы, которые в противном случаебыли бы бездарно потрачены на праздное шатание, скуку в одиночествеили прозябание в неинтересном обществе.

В рождественскую ночь дюжина девочек устроиласьна кровати, которая стала для них бельэтажем; зрители смотрели назанавес из желто-голубого набивного ситца, испытывая самое благожелательное предвкушение. Из-зазанавеса доносились шепот и шорох, тянуло дымком от лампы ираздавалось хихиканье Эми, которая от чрезмерного волнения склонна была впадатьв истерику. Но вот наконец прозвучал удар колокола, занавес раздвинулсяи трагедия-опера началась.

«Мрачный лес», как значилось в театральной программке, былпредставлен несколькими комнатными растениями в горшках, куском зеленой байки, постеленнойна полу, и импровизированной пещерой в отдалении. Сводом этой пещерыслужила сушка для белья, а стенами — письменные столы. Внутрипылал жаром небольшой горн с висевшим над ним котелком, надкоторым склонилась старая ведьма. На сцене было темно, и потомуотблески пламени придавали ведьме зловещий вид, особенно после тогокакона сняла с котелка крышку и из него вырвалась длиннаяструя пара. Спустя несколько мгновений первый зрительский восторг улегся ина сцене, позвякивая висящим на боку мечом, появился злодей Гугос черной бородкой, в надвинутой на лоб широкополой шляпе, впросторном плаще и сапогах. Пройдясь несколько раз в явном волнениитуда и обратно, он вдруг хлопнул себя по лбу иразразился проклятиями в адрес Родриго, уверениями в страстной любви кЗаре и клятвенными обещаниями убить первого и покорить сердце второй.Угрюмые интонации в хриплом голосе Гуго, монолог которого прерывался вскриками,когда чувства брали над ним верх, произвели на аудиторию чрезвычайноевпечатление, и она разразилась аплодисментами в тот же миг, когдазлодей сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Поклонившись с видом человека,привыкшего к всеобщему обожанию, Гуго, крадучись, вошел в пещеру ивластно призвал Хейгар, воскликнув:

— Эй ты, ведьма! Ты нужнамне!

Наружу выступила Мег в седом парике из конского волоса, красно-черномплатье и накидке, расшитой каббалистическими знаками. Гуго потребовал от неесварить приворотное зелье, чтобы Зара влюбилась в него без памяти,и еще одно зелье, дабы погубить Родриго. Хейгар ответила емудраматическим речитативом, пообещав и то и другое, после чего призвалак себе призрака, который должен был доставить ей любовный напиток:

Сюда, сюда стремись из дома своего,

Легконогая сильфида, призываю тебя!

Рожденная врозах, вскормленная росой,

Умеющая составлять магические формулы и зелья!

Принеси мне какможно скорей

Тот пахучий любовный напиток,

Что так нужен мне.

Пусть он будетсладким и крепким,

Фея, услышь мою песнь!

За сим последовала негромкаямелодия, и в глубине пещеры появилась маленькая фигурка в дымчато-беломодеянии, со сверкающими крыльями, золотистыми волосами и в венке изроз. Взмахнув рукой, она запела:

Вот я и пришла

Из своегонебесного дома,

Что стоит далеко, на серебряной луне.

Возьми волшебное заклятье

И хорошоиспользуй его,

Иначе вскоре оно потеряет силу!

Уронив небольшую позолоченную бутылочкук ногам ведьмы, сильфида исчезла. Хейгар разразилась очередным заклинанием, призвавнового призрака, уже далеко не такого красивого: сразу же послегромкого удара появился черный бес, который что-топрохрипел в ответведьме, швырнул Гуго темную бутылочкуи с издевательским смехом растаялв воздухе. Рассыпавшись в благодарностях и сунув зелье за отворотысапог, злодей удалился, а Хейгар сообщила аудитории, что, поскольку впрошлом он убил нескольких ее друзей, она прокляла его, асейчас намерена разрушить планы злодея и отомстить ему. Тут занавесопустился и начался антракт. Зрители принялись вкушать сладости и обсуждатьдостоинства пьесы.

Перед тем как ситцевый занавес снова поднялся, слышался продолжительныйперестук молотков, но никто и не подумал жаловаться на задержку,когда стало ясно, какую красоту создал театральный плотник. Сцена былапоистине великолепна. К самому потолку вздымалась башня. Примерно посредине былоокно, в котором горела лампа; за белой занавеской скрывалась Зарав чудесном серебристо-голубом платье; она ожидала Родриго. Он предстал передней во всем великолепии: с каштановыми локонами, в шляпе спером, алом плаще, с гитарой и, разумеется, в сапогах. Опустившисьу подножия башни на колени, Родриго разразился прочувствованной серенадой. Зараему ответила и после музыкального диалога согласилась бежать вместе сним. И вот тут наступил кульминационный момент представления. Родриго извлекоткуда-то веревочную лестницу с пятью ступенями, бросил один конец Зареи предложил ей спуститься. Девушка робко выбралась наружу через окно,оперлась рукой о плечо Родриго и уже собиралась грациозно спрыгнутьвниз, но — увы! увы и ах! — забыла особственном шлейфе. Он зацепился за оконный переплет, башня зашаталась, накрениласьи с грохотом обрушилась, похоронив под обломками несчастных влюбленных.

Раздался дружныйкрик; из-под развалин высунулись брыкающиеся ноги в желтовато-коричневых сапогах, авслед за ними показалась златовласая головка, воскликнувшая:

— Говорила я вам!Говорила!

Демонстрируя замечательное присутствие духа, дон Педро, жестокий отец Зары,бросился вперед и, вытащив из-под обломков свою дочь, поспешно обронил:

—Не смейтесь! Продолжайте играть, как будто ничего не случилось!

И,приказав Родриго подняться на ноги, с позором изгнал его изпределов королевства.

Хотя и потрясенный падением башни, Родриго бросил вызовпожилому джентльмену, отказавшись ему подчиниться. Его бесстрашный пример воспламенил Зару.Она также отказалась повиноваться отцу, и тогда он повелел заточитьобоих в самой глубокой темнице замка. Пришел невысокий толстенький тюремщикс цепями в руках и увел влюбленных с собой. Выгляделон при этом изрядно напуганным, потому что забыл слова, которыедолжен был произнести.

Третий акт происходил в зале замка, куда явиласьи Хейгар, дабы освободить влюбленных и погубить Гуго. Услышав егопоступь, она прячется и видит, как он выливает оба снадобьяв два кубка с вином и приказывает испуганному маленькому слуге:

— Отнеси их в камеры пленников и передай, что ясейчас приду.

Слуга отводит Гуго в сторонку, чтобы сказать емучто-то, и Хейгар подменяет кубки на два других, совершенно безопасных.Фердинандо, тюремщик, уносит их, а Хейгар вновь выставляет кубок, вкоторый налит яд, предназначенный для Родриго. Гуго, которого после долгихпеснопений мучит жажда, выпивает его, лишается рассудка и, попеременно хватаясебя то за грудь, то за горло, в конце концовпадает ничком и умирает, в то время как Хейгар вчрезвычайно сильной, мелодичной песне рассказывает о том, как покарала его.

Сценаполучилась по-настоящему волнующей, хотя кое-кто мог бы с полным правомсказать, что неожиданно слетевший парик из длинных рыжих волос несколькосмазал впечатление от смерти злодея. Гуго вызывали на бис, ион вышел к зрителям, держа за руку Хейгар, пение которойбыло признано куда более выдающимся, нежели актерское мастерство остальных героев,вместе взятых.

Четвертый акт явил зрителям Родриго. Зара бросила его, ион пребывал в таком отчаянии, что готов был заколоть себякинжалом. Но едва кончик клинка упирается ему в грудь, какпод его окном звучит песня, из которой он узнает, чтоЗара верна ему, однако ей грозит опасность и он можетспасти свою возлюбленную, если только пожелает. В камеру бросают ключ,которым Родриго отпирает дверь. В порыве страсти он разрывает кандалыи освобождается, дабы отыскать и спасти свою возлюбленную.

Пятый акт открываетбурная сцена между Зарой и доном Педро. Он хочет, чтобыего дочь удалилась в монастырь, но она не желает ислышать об этом и после трогательной мольбы уже готова лишитьсячувств. Тут к ним врывается Родриго и просит ее руки.Дон Педро отказывает ему, поскольку юноша беден как церковная мышь.Они кричат друг на друга, яростно жестикулируя, и никак немогут прийти к согласию. Родриго уже собирается увести с собойизмученную, обессиленную Зару, но тут входит робкий слуга с письмоми мешком от Хейгар, исчезнувшей таинственным образом. Ведьма уведомляет собравшихсяо том, что завещала молодой паре огромное состояние. Она грозитдону Педро страшными карами, если тот и дальше будет препятствоватьсчастью влюбленных. Мешок развязывается. На сцену высыпается несколько пригоршней жестяныхденег, и она начинает радостно сиять. Происходящее заставляет сурового отцаЗары смягчиться. Без дальнейших возражений он дает свое согласие. Главныегерои соединяют голоса в радостном пении, и занавес опускается— прямо на влюбленных, которые преклонили колени перед дономПедро, дабы с одухотворенным и романтическим пылом принять от негоблагословение.

Воспоследовал гром аплодисментов, неожиданно, впрочем, оборвавшийся, поскольку складная койка, накоторой был расположен бельэтаж, вдруг взяла и захлопнулась, поглотив полнуюэнтузиазма аудиторию. Родриго и дон Педро бросились зрителям на помощь,и все до единого были извлечены наружу целыми и невредимыми,хотя многие от смеха лишились дара речи. Едва всеобщее возбуждениеулеглось, как появилась Ханна и провозгласила:

— Миссис Марч передаетсвои поздравления всем присутствующим и приглашает юных леди к ужину.

Еепоявление стало сюрпризом даже для актеров, и они обменялись изумленнымивзглядами. Да, конечно, это было очень похоже на мамочку —доставить им маленькое удовольствие, но о чем-либо столь изысканном онине могли и мечтать — тучные годы остались позади. Актерови зрителей ждало мороженое — розовое и белое, целыхдве тарелки, — пирог, фрукты и вызывающие смятение французские конфеты,а посередине стола красовались четыре огромных букета из оранжерейных цветов.

Уприсутствующих от восторга перехватило дыхание, и они могли лишь молчавзирать на стол, после чего перевели взгляды на миссис Марч,которая от души наслаждалась произведенным впечатлением.

— Это постарались добрые феи?— осведомилась Эми.

— Санта-Клаус, — сказала Бет.

— Все это устроиламама. — На лице Мег появилась улыбка, как всегда очаровательная,несмотря на седую бороду и белые брови.

— У тетушки Марчслучился приступ щедрости, и она прислала нам все эти угощения,— в порыве вдохновения предположила Джо.

— А вот и неугадали. Все это богатство передал нам старый мистер Лоуренс, —снизошла наконец до объяснений миссис Марч.

— Дедушка мальчишки Лоуренса! Радивсего святого, с чего это вдруг? Мы ведь с нимдаже не знакомы! — воскликнула Мег.

— Ханна рассказала о вашемзавтраке одной из его служанок. Мистер Лоуренс — странноватый пожилойджентльмен, но эта история доставила ему удовольствие. Он знал моегоотца, а сегодня днем прислал записку, в которой выразилнадежду, чтоя позволю ему по случаю праздника передать маленькиеподаркимоим детям. Я не могла ему отказать, и потомусегоднявечером вас ожидает маленькое пиршество, которое компенсируетзавтрак, состоявшийиз хлеба и молока.

— Все благодаря мальчишке; я уверена: именноон подал своему деду эту идею! Лоуренс-младший — отличный парень,и было бы недурно свести с ним знакомство. Кажется, онтоже не прочь с нами подружиться, но при этом оченьробок и застенчив, а Мегу нас такая ханжа ине разрешает мне заговорить с ним при встрече, — сообщилаДжо, когда тарелки пошли по кругуи под восторженные ахии охи мороженое начало исчезать прямо на глазах.

— Ты имеешьв виду людей, которые живут в большом доме по соседству,верно? — поинтересовалась одна из гостий. — Моя мама знакомасо старым мистером Лоуренсом, но, по ее словам, он большойгордец и не желает общаться с соседями. Он не отпускаетвнука от себя ни на шаг, тот лишь ездит верхомда гуляет со своим наставником. А еще дед заставляет егоусердно учиться. Мы приглашали Лоуренса-младшего к нам на праздник, ноон не пришел. Мама говорит, что он очень мил, хотьи не заговаривает никогда с нами, девочками.

— Однажды у нассбежала кошка, а Лоуренс-младший принес ее обратно, и мы сним немного поговорили через забор. Все шло как нельзя лучше,мы болтали о крикете и тому подобном, но тут онзаметил, что к нам направляется Мег, и сразу же ушел.Я непременно познакомлюсь с ним поближе, — решительно произнесла Джо.— Уверена, ему нужно отдохнуть и поиграть.

— Мне нравятсяего манеры, и он выглядит как настоящий юный джентльмен, апотому я не возражаю против того, чтобы вы с нимподружились, если представится такая возможность. Лоуренс-младший сам принес эти цветы,и я непременно пригласила бы его к нам присоединиться, еслибы точно знала, что происходит наверху. Ему явно не хотелосьуходить, когда он услышал радостные крики и смех. Очевидно, этомуюноше действительно недостает развлечений.

— Какая жалость, что ты не пригласилаего, мамочка! — весело сказала Джо, опустив взгляд на своисапоги. — Но мы поставим новую пьесу, и Лоуренс-младший обязательноее увидит. А быть может, даже согласится сыграть в нейвместе с нами. Ну разве это не здорово?

— Мне ещеникогда не дарили такого чудесного букета! Какие красивые цветы! —И Мег с большим интересом принялась их разглядывать.

— Они простовеликолепны. Но мне больше нравятся розы Бет, — заметила миссисМарч, нюхая увядший цветок, приколотый на груди.

Бет придвинулась к материпоближе и еле слышно прошептала:

— Мне хотелось бы передатьсвой букет папе. Боюсь, что ему на Рождество совсем нетак весело, как нам.

Глава третья

— Джо! Джо! Ты где? —кричала Мег, стоя у подножия чердачной лестницы.

— Я здесь! —донесся до нее сверху хриплый голос, и, взбежав по ступенькам,Мег увидела сестру: та ела яблоки и заливалась слезами над«Наследником Редклиффа»8.

Завернувшись в одеяло, Джо устроилась на старомколченогом диване, стоявшем у залитого солнцем окна. Это было еелюбимое убежище, именно здесь она предпочитала уединяться, прихватив с собойс полдюжины яблок и хорошую книгу, чтобы насладиться тишиной, одиночествоми обществом ручной крысы по кличке Скраббл, ничуть не возражавшейпротив ее присутствия. Правда, при появлении Мег Скраббл тут жешмыгнула в нору. Джо смахнула со щек слезы и приготовиласьвыслушать новости.

— Ты не поверишь! Пришло официальное приглашение от миссисГардинер на завтрашний вечер! — воскликнула Мег, размахивая бесценным листкомбумаги, после чего с детским восторгом прочла: — «…миссис Гардинербудет рада видеть мисс Маргарет Марч и мисс Джозефину Марчна скромном танцевальном вечере, который состоится в канун Нового года».Мама готова нас отпустить. Вот только что мы наденем?

— Можноподумать, ты не знаешь, что мы наденем свои поплиновые платья.Ничего другого у нас просто нет, — ответила Джо сполным ртом.

— Ах, если бы у меня был шелк! —вздохнула Мег. — Мама говорит, что, быть может, подарит мнена восемнадцатилетие шелковое платье, но до этого еще два года— целая вечность!

— Знаешь, наши поплиновые платья выглядят совсем какшелковые, к тому же они нам к лицу. Твое почтисовсем новое, а вот я свое прожгла, о чем совсемзабыла. И что же мне теперь делать? Дырка бросается вглаза, и заштопать ее не удастся.

— Придется тебе сидеть смирнои ни к кому не поворачиваться спиной. Спереди с твоимплатьем все в порядке. А я вплету в волосы новую ленту,и мама одолжит мне свою маленькую жемчужную брошку. Мои новенькиетуфли — просто прелесть, да и перчатки тоже ничего, хотьи не такие красивые, как мне бы хотелось.

— А ясвои испортила лимонадом, а новые мне взять негде, так чтопридется обойтись без них, — заявила Джо, которая никогда особоне беспокоилась по поводу своих нарядов.

— Ты должна надеть перчатки,или я никуда не пойду, — решительно произнесла Мег. —Перчатки — это главное, они важнее всего остального. Без нихнельзя танцевать, и если у тебя их не будет, яумру со стыда.

— В таком случае я буду сидеть наместе. К тому же бальные танцы никогда мне не нравились.Что за удовольствие — медленно плыть по кругу? Я люблюскакать, прыгать и выделывать антраша.

— Ты не можешь попросить мамукупить тебе новые перчатки: они очень дорого стоят, а ты— такая беспечная. Когда ты испортила вторую пару, мама сказала,что этой зимой не подарит тебе новую. Неужели с твоимиперчатками ничего нельзя сделать?

— Я могу держать их в руке,так что никто не заметит, что они покрыты пятнами. Этовсе, что я могу сделать. Нет! Придумала! Каждая из наснаденет хорошую перчатку, а испорченную будет держать в руке. Здорово,правда?

— У тебя ладони шире, чем у меня, и тырастянешь мою перчатку, — начала было Мег, для которой перчаткивсегда были больным вопросом.

— В таком случае я пойду безперчаток. Мне плевать, что скажут люди! — выпалила Джо ивновь уткнулась в книгу.

— Ладно, ладно, я дам тебе своюперчатку! Только не запачкай ее и вообще, веди себя прилично.Не закладывай руки за спину, не смотри в упор ине восклицай: «Христофор Колумб!» Договорились?

— На мой счет можешь небеспокоиться. Я буду чопорной и строгой и постараюсь не встрянутьв неприятности, если это будет зависеть только от меня. Атеперь ступай и ответь на приглашение, а я дочитаю этучудесную историю.

Итак, Мег отправилась восвояси, чтобы «с благодарностью принять приглашение»и привести в порядок свое платье, беззаботно мурлыча какую-то мелодиюи разглаживая свои единственные настоящие кружевные оборки, а Джо дочиталакнигу, съела четыре яблока, да еще и успела поиграть соСкраббл.

В канун Нового года в гостиной было пусто и тихо— девочки были наверху. Две младшие сестры исполняли обязанности горничных,а две старшие с головой погрузились в увлекательное занятие —подготовку к танцевальному вечеру. Несмотря на простоту их туалетов, этодейство потребовало нешуточной беготни, смеха и разговоров, и в какой-томомент в доме стало нечем дышать от резкого запаха паленыхволос. Мег пожелала украсить свою прическу кудрями, и Джо вызваласьзавить раскаленными щипцами ее локоны, предварительно накрученные на папильотки.

— Онидействительно должны так дымиться? — осведомилась Бет, сидя на кровати.

—Это испаряется влага, — отозвалась Джо.

— Какой странный запах! Словнокто-то жжет перья, — заметила Эми, с видом превосходства поглаживаясобственныекудри.

— Ну вот, сейчас я уберу папильотки и тыувидишь облако мелких кудряшек, — сказала Джо, откладывая щипцы всторону.

Она действительно сняла папильотки, но мелкие кудряшки так и непоявились. Волосы Мег отделились вместе с бумажками, и охваченная ужасомпарикмахерша выложила обугленные пряди на туалетный столик перед своей жертвой.

—Ой-ой-ой! Что ты наделала? Ты же меня изуродовала! Я никудане пойду! О, мои волосы, мои бедные волосы! — запричиталаМег, в отчаянии глядя на опаленную щетину надо лбом.

— Вотнезадача! Зря ты попросила меня тебе помочь. Я постоянно всепорчу. Мне очень жаль, но щипцы оказались чересчур горячими, иу меня ничего не получилось! — простонала бедная Джо, сослезами сожаления глядя на черные ошметки.

— Ничего страшного, — приняласьутешать сестру Эми. — Торчащие волосы надо немножко подвернуть, апотом повязать лентой, так чтобы ее концы слегка ниспадали налоб. Это последний писк моды. Я видела, так делают многиедевочки.

— Так мне и надо! — с раздражением воскликнулаМег. — Нечего было прихорашиваться. Ох, лучше бы я оставиласвои волосы в покое!

— Я тоже так думаю. Онибыли такими гладкими и красивыми. Но не волнуйся, скоро ониотрастут, — сказала Бет, подходяк похожей на стриженую овцусестре, чтобы поцеловать и утешить ее.

После еще нескольких неприятностей, правда,куда меньшего масштаба, прическа Мег наконец была готова. Общими усилиямиудалось уложить и волосы Джо, а потом и надеть нанее платье. В своих незамысловатых нарядах сестры выглядели очень привлекательно:Мег была в серебристом платье с кружевными оборками, украшенном жемчужнойброшкой, и с голубой бархатной сеточкой для волос, а Джо— в темно-бордовом, с мужским стоячим накрахмаленным воротничком; единственным ееукрашением была пара белых хризантем. Каждая надела по изящной светлойперчатке, а вторую, испачканную, зажала в ладони. Глядя на девушек,младшие сестры заключили, что выглядят они «непринужденно и бесподобно». Туфелькина высоких каблуках были малы Мег и причиняли ей нешуточнуюболь, хоть она и не желала в этом признаваться, аДжо казалось, будто все восемнадцать шпилек воткнули ей прямо вчереп, что было не очень-то приятно, но, как говорится, красотатребует жертв.

— Желаю приятно провести время, мои родные! — крикнулаим вслед миссис Марч, когда сестры, осторожно ступая, зашагали подорожке. — Не ешьте слишком много за ужином и возвращайтеськ одиннадцати. Я пришлю за вами Ханну.

Когда же калитказа ними закрылась, из окна раздался отчаянный крик:

— Девочки, девочки!Вы взяли с собой носовые платки?

— Да, взяли! Они такиекрасивые, а Мег еще и побрызгала свой одеколоном, — отозваласьДжо и со смехом добавила, когда они с сестрой зашагалидальше: — Думаю, даже если бы случилось землетрясение, мама итогда не забыла бы спросить, взяли ли мы с собойносовые платки.

— Она абсолютно права. Если хочешь знать, в этоми заключается подлинный аристократизм. Настоящую леди всегдаможноузнать спервого взгляда — по аккуратной обуви, перчаткам и носовому платку,— заявила в ответ Мег, у которой было достаточно собственныхмаленьких «аристократических привычек».

— Не забудь о том, что тыне должна ни к кому поворачиваться спиной, Джо. С моимпоясом все в порядке? А как выглядят мои волосы, неслишком ужасно? — спросила Мег, отходя от зеркала в гардеробноймиссис Гардинер, перед которым крутилась уже довольно долго.

— Непременно забуду.А ты, если увидишь, что я делаю что-то неправильно, простоподмигни мне, хорошо? — попросила Джо, поправляя воротничок и небрежнопроводя рукой по волосам.

— Нет, подмигивание — это дурной тон.Я просто приподниму брови, если увижу, что ты допустила какую-тооплошность, иликивну, если все будет в порядке. А теперьвыпрями спину, расправьплечи и шагай помедленнее. И, если тебястанут с кем-нибудь знакомить, не протягивай руку для рукопожатия. Этонеприлично.

— Откуда ты все это знаешь? Правила хорошего тона вылетаюту меня из головы. А музыка славная, правда?

И сестры направилисьв зал, испытывая некоторую робость, поскольку редко бывали на званыхвечерах и этот, пусть и довольно скромный, стал для нихнастоящим событием. Миссис Гардинер, величественная пожилая дама, ласково поприветствовала сестерМарч и передала их из рук в руки Салли, старшейиз своих шести дочерей. Мег была знакома с ней ивскоре освоилась среди гостей, а вот Джо, которая недолюбливала какдевчоночьи компании, так и сплетни, осталась стоять в стороне, спинойк стене, чувствуя себя так же неловко, как жеребенок воранжерее. В дальнем конце комнаты с полдюжины молодых людей сшутками и смехом обсуждали катание на коньках, и Джо отчаяннохотелось к ним присоединиться, ведь коньки были для нее любимымразвлечением. Она попыталась было телеграфировать свое желание Мег, но бровистаршей сестры так выразительно поползли на лоб, что Джо тутже отказалась от мысли сделать хотя бы шаг в сторонупарней. Никто не подошел к ней, чтобы заговорить. Гости рассеялисьпо залу, и Джо оставалась в одиночестве. Она не моглаотойти от стены и пройтись по комнате, иначе все увиделибы дыру у нее на спине, и потому с отчаяннойнадеждой смотрела на гостей.

Начались танцы. Мег тут же получилаприглашение, и ее тесные туфельки заскользили по полу с такойбыстротой, что никто даже не догадывался о боли, которую сулыбкой терпела их хозяйка. Джо заметила, что в ее сторонунаправляется высокий рыжеволосый юнец, и, боясь, что он намерен ееангажировать, скользнула в задрапированную нишу, чтобы потихоньку выглядывать оттуда, довольствуясьсобственным обществом. К несчастью, еще один отшельник выбрал это местов качестве прибежища, и, когда портьера за спиной Джо опустилась,она оказалась лицом к лицу с «мальчишкой Лоуренсом».

— Господи Иисусе!Я и не подозревала, что здесь кто-то есть! —запинаясь,пробормотала девушка, собираясь как можно скорее ретироваться.

Но юноша, хоть ивыглядел слегка ошеломленным, рассмеялся в ответ и любезно сказал:

—Не обращайте на меня внимания. Оставайтесь, если хотите.

— А явам не помешаю?

— Ничуть. Видите ли, я спрятался тут толькопотому, что почти никого не знаю и чувствую себя нев своей тарелке.

— Я тоже. Не уходите, прошу вас.

Юноша вновьопустился на стул и уставился на свои лакированные башмаки. Черезнекоторое время Джо снова заговорила, стараясь вести себя вежливо инепринужденно:

— Кажется, я уже имела удовольствие видеть вас ранее.Вы ведь живете недалеко от нас, не так ли?

— Мыс вами — соседи.

При этих словах Лоуренс-младший поднял головуи рассмеялся. Чопорные, строгие манеры Джо показались ему забавными. Юношавспомнил, как они болтали о крикете, когда он вернул ейкошку.

К Джо моментально вернулось беззаботное расположение духа, и она тожезалилась веселым смехом, а затем сообщила:

— Ваш рождественский подарокдоставил нам немало приятных минут.

— Его передал вам мой дедушка.

—Но ведь идею подсказали ему вы, не так ли?

— Какпоживает ваша кошка, мисс Марч? — поинтересовался Лоуренс-младший; у негов глазах плясали смешинки.

— Хорошо, благодарю вас, мистер Лоуренс. Ноя для вас не мисс Марч, а просто Джо.

— Ая для вас не мистер Лоуренс, а просто Лори.

— ЛориЛоуренс… какое странное имя.

— Вообще-то меня зовут Теодор, но это